А вот и Беннет, как обычно абсолютно неприветливый и отрешенный.

– Привет, не знаешь у кого сегодня вечеринка?

– Это шутка такая? Как будто ты не знаешь.

– Не знаю, а еще я слышала, что в этом доме живет самая красивая и веселая девушка во всем Вайлдвуде.

– Ты какая– то странная сегодня.

– Я просто пытаюсь веселиться, а ты, видимо, слишком обижен жизнью, чтобы подыграть или просто быть приветливым.

– Все со мной в порядке, не обращай на меня внимания. У тебя это хорошо получалось в последние недели. Думаю, сможешь продолжать в том же духе. И кстати, где твой женишок?

– У меня нет женишка. И это не правда, что я не обращала на тебя внимания. Просто у меня был какой– то непонятный период. Беннет, ты понимаешь, что через десять дней мы разъедемся и, скорее всего, никогда больше не увидимся, никогда! Тебе не хочется поговорить нормально, без всех этих колкостей и претензий? Думаешь, если сейчас так расстаться, тебя это не будет тревожить?

– Меня ничего никогда не тревожит.

– Вот видишь, ты сам начинаешь. Ты первый делаешь вид, что между нами все хорошо, а сам злишься на меня, я же вижу.

– А что ты хочешь от меня услышать? Хочешь, чтобы я схватил тебя и орал? Чтобы я показал, как мне не безразлично? Хорошо, пойдем.

Он потащил меня в свою комнату сквозь толпу людей, которые совершенно не хотели расступаться. Он сильно сжимал меня за локоть, мне было больно, но я опять терпела.

Какой же бардак в его комнате!

– Заходи, будь как дома, тебе здесь все должно быть знакомо.

– Беннет, я сразу тебе скажу, что не хотела, чтобы так получилось. Между нами была вспышка, много приятных моментов. Мне было хорошо с тобой, а потом мне стало необходимо остаться одной.

– Поэтому ты нашла себе парня из магазина очков?

– Я его не искала. Он подвернулся под руку, но это не имеет отношения к нам с тобой. Когда я вернулась из Нью– Йорка, ты был такой далекий, как будто тебе совсем не до меня. Я была не права, что не узнала причину. Мне стоило хотя бы спросить.

Он молчал и только бессмысленно тыкал на кнопки кондиционера, переключая температуру то вверх, то вниз. Гул от этого становился громким, а потом затихал. Это отвлекло нас обоих.

– Я не хочу, чтобы мы так разъезжались. Я не хочу, чтобы мы вообще разъезжались. Я все это время злюсь на тебя. За то, что ты уехала в Нью– Йорк, а не осталась. За то, что ты вернулась и стала чужой. За то, что я даже не хочу думать о тебе и о нем, но не могу перестать это делать. Ты этого от меня хотела услышать? Такой ясности тебе не хватало? Получай всю правду!

Я не нашла, что сказать, взяла его за руку. Знакомое тепло побежало по моему телу. Между нами все еще был ток. А сейчас, после того как он показал свои чувства, были молнии. Он повернулся ко мне и стал совсем близко.

– Поцелуй меня, я так скучал.

И я его поцеловала.

Он закрыл дверь на замок. В момент искренности Беннет был непохож на себя, но мне это понравилось. Не потому, что я владела ситуацией, а потому что он не изображал из себя сильного и безразличного, а открылся и стал ближе.

Я поцеловала его нежно в губы, и тогда уже он перестал следовать моему медленному темпу, а дико и властно начал целовать меня. Всю, с ног до головы, как будто пытался согреть.

Я совсем перестала понимать что– либо. Я опять просто была.

– Помоги мне застегнуть платье.

– Ты хочешь вернуться на вечеринку?

– Я обещала Зои, что буду там. Она меня уже видела, нужно с ней поговорить.

– Почему тебе всегда нужно куда– то бежать, почему ты не можешь побыть просто со мной?

– Давай, как вечеринка закончится, я с удовольствием засну под твоим одеялом, рядышком с тобой. А сейчас мне нужно идти.

Я вернулась в главную комнату. Музыка, смех, танцы теперь откликались во мне. Я шла, а щеки горели.

Обожаю это чувство, когда отлучаешься с вечеринки. Все продолжается как ни в чем не бывало. И только ты загадочно улыбаешься и выглядишь немного иначе.

– Тебе дать расческу?

– Зои, привет. А что?

– Твои волосы сзади выглядят просто ужасно. Ты что, участвовала в каком– то конкурсе?

– Ха– ха, нет, я просто разговаривала с Беннетом.

– Ничего себе, рассказывай!

– Я пришла домой и встретила Брайана. Мы заговорили о Беннете, и я поняла, что не хочу оставлять нашу историю незаконченной. Поэтому я нашла его сегодня, и мы поговорили. Разговор многое прояснил, ну и все закончилось испорченной прической.

– А ты, я вижу, не скучаешь. И что это значило?

– Что это могло значить? Я все так же уезжаю через десять дней. Единственное, что изменилось, – мне теперь сложнее это сделать.

– Так может, это знак, чтобы остаться?

– Я сейчас не хочу ничего усложнять, просто давай потанцуем.

Я поставила свою любимую мелодию, мы с Зои залезли на кухонные стулья и начали танцевать. Один шаг вперед, один шаг назад – вот и вся площадь нашей мини– сцены. Для меня главным было чувствовать громкую музыку и голоса, подпевающие ей.

Звучали отрывочные фразы, кто– то желал Брайану успехов, другие просто говорили о мелочах. И я поймала себя на мысли, что ведь по большому счету мы все здесь мечтатели.

Мы приехали в Америку не только за новыми впечатлениями. Мы приехали сюда за своей мечтой. Большинство хочет заработать денег: кто для открытия бизнеса, кто на новую машину, кто – чтобы купить квартиру. Многие работают по четырнадцать часов в день с одним выходным в месяц, потому что ничего не может остановить их… Вечеринки и посиделки занимают много времени, но прежде всего работа.

Мы настолько молоды, что можем закончить смену в час ночи и пойти танцевать до четырех утра. Хотя на работу придется вставать в восемь. Будем упрекать себя утром, но делать так снова и снова. Каждый из нас знает, что скоро тридцать первое августа (а для кого– то и раньше), и мы все разъедемся: кто по домам, кто – в поисках своей жизни по– американски.

Я смотрю на ребят, таких разных и таких уникальных. В комнате около тридцати человек со всего мира. Каковы бы были наши шансы встретиться, если бы не Work and Travel? Я не перестаю этому удивляться. И чувствую легкую грусть, потому что наша «лагерная смена» подходит к концу.

Решила, что у меня не будет прощальной вечеринки, слишком уж это грустно.

Я хочу запомнить это чувство. Когда однажды летом, за сотни километров от дома, я стала частью чего– то большего. Чужие люди, говорящие на незнакомых мне языках, стали моими друзьями, а незнакомые места стали роднее дома. Для меня это значит только одно: я могу стать кем угодно и где угодно. Теперь я это точно знаю.